Фото: Евгений Павленко / Коммерсантъ.
Значительные колебания цен на нефть вновь заставляют задуматься: что будет, если снижение цен на главный экспортный ресурс России будет устойчивым и длительным. Как выразилась Эльвира Набиуллина, выступая 9 апреля в Государственной думе: «тектонические изменения в мировой торговле… разворачиваются у нас на глазах, и пока очень сложно судить о том, и куда они приведут мировую экономику, и как отразятся на России. Это новый значительный риск, который мы должны учитывать».
Но в чем заключается этот риск на самом деле? Ничего неожиданного, но… На самом деле снижения цен на нефть рынок ждал давно, и в пользу такого сценария работало несколько факторов.
Торможение спроса в Китае из-за электромобильной революции. Рост предложения в Южной Америке, где благодаря использованию плавучих установок (FPSO) добыча на морских проектах не остановится даже при резком падении цен. Развитие экспортной инфраструктуры в Северной Америке, которое позволит расширить географию поставок нефти из США и Канады. Большой профицит мощностей на Ближнем Востоке, где разница между фактическим и предельно возможным объемом добычи достигла максимума с середины 2021 года, когда в ряде стран-потребителей сохранились карантинные ограничения.
По данным Управления энергетической информации (EIA), к началу марта 2025 года профицит нефтедобывающих мощностей составлял 4,8 млн баррелей в сутки, что превышает текущий объем добычи в Ираке, втором по величине производителе нефти в ОПЕК. Однако для падения цен на нефть рынку не хватало события-триггера, и на практике таким триггером стала внешнеторговая политика администрации Трампа: ввод тарифов в отношении сотен государств (включая Китай и страны ЕС) спровоцировал ожидания мировой экономической рецессии. Уже на следующий день после введения американских тарифов альянс ОПЕК+ принял решение о самом серьезном за долгое время увеличении квот.
Теперь вопрос лишь в том, когда страны Ближнего Востока устроят «гонку предложения», пытаясь компенсировать потери от падения цен за счет увеличения добычи. Решение администрации Трампа ввести высокие тарифы в отношении Китая повышает риск «гонки предложения» на рынке нефти. Речь идет о повторении сценария марта 2020 года, когда вслед за выходом России из сделки ОПЕК+ Саудовская Аравия начала резко наращивать добычу, из-за чего цена Brent опустилась ниже $30 за баррель еще до политики карантинов. «Гонка предложения» и будет означать конец сделки ОПЕК+, которая продлила эпоху высоких цен на нефть, но не «пересилила» долгосрочные тренды. Сможет ли РФ принять участие в этой гонке? Большой вопрос.
По данным EIA, в феврале 2025 года объем добычи нефти в России — без учета газового конденсата и легких углеводородов — составлял 8,93 миллионов баррелей в сутки, что на 11% ниже, чем в феврале 2022 года (10,05 миллионов баррелей в сутки). С формальной точки зрения, это сокращение было связано с реализацией сделки ОПЕК+, в рамках которой квота России до марта 2025 года составляла 8,98 миллионов баррелей в сутки. Но гипотетическое увеличение добычи в РФ может столкнуться сразу с несколькими препятствиями.
Во-первых, в России преобладает так называемый насосный способ эксплуатации скважин, который, в отличие от фонтанного способа (как в Саудовской Аравии), отличается более высокими издержками и большей сложностью в регулировании объемов добычи. Во-вторых, решения Минфина по отмене льгот в сфере нефтедобычи в ряде случаев снизили ее рентабельность. В-третьих, увеличение мощностей нефтедобычи (и освоение новых месторождений) будет затруднено, пока будут сохраняться санкции в отношении нефтесервисных компаний и в отношении российской нефтяной отрасли в целом. (Администрация Трампа оставила эти санкции в силе.)
Таким образом, России, в силу названных причин, будет сложнее вернуться на прежний уровень добычи. Откуда правительство возьмет деньги Что может быть дальше?
Вариант 1. Резкое падение цен приведет к сокращению добычи в США, после чего наступит коррекция, по итогам которой котировки Brent стабилизируются вблизи отметки в $60 за баррель. Долгосрочный рост цен выше этой отметки — с поправкой на долларовую инфляцию — будет сомнителен из-за дальнейшего распространения электромобилей: китайские производители будут компенсировать торговые ограничения в США и Европе за счет экспансии на развивающиеся рынки, что приведет к еще более серьезному торможению нефтяного спроса. Соответственно, российский сорт Urals окажется еще дешевле — со всеми последствиями для бюджета и правительственных расходов.
Вариант 2. Все может быть еще не так плохо, говорят экономисты из Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. В «Квартальном прогнозе ВВП» от 7 апреля они предполагают, что «тарифная война Трампа» не окажет значимого воздействия на экономический рост в России.
Такие ожидания опираются на гипотетический сценарий, согласно которому крупнейшие экономики в ситуации тарифной войны и сокращения мировой торговли поддержат свой бизнес и потребителей деньгами, снизив налоги и увеличив пособия, что в свою очередь подстегнет экономическую активность и поддержит глобальный спрос на сырьевые товары, являющиеся основой российского экспорта. Если цены на нефть упадут незначительно — нет оснований предполагать, что правительство РФ не то что откажется от проводимой им политики, но и будет готово как-то ее корректировать. Но если нефть будет дешеветь всерьез и надолго — тут тоже возможны варианты.
Фото: Егор Алеев / ТАСС.
Для начала это будет означать исчерпание модели роста, оформившейся после 2022 года и сводившейся к вливанию бюджетных денег в ряд отраслей обрабатывающей промышленности (металлические изделия, например) и расширению кредита для нее, что в значительной мере и обеспечивало общий прирост ВВП (и одновременно запустило инфляцию). Минфину придется закладывать сокращение расходов в проект бюджета на 2026 год с учетом снижения доходов от нефтегазовой отрасли и сокращения прибылей и доходов всех, кто с этой отраслью связан.
Плюс — не забудем, что само по себе сокращение экспортной выручки обернется давлением на потребительский рынок: валюты станет меньше, она станет дороже, соответственно, то же самое произойдет и с импортными товарами. Вместо выпавших нефтегазовых доходов правительству придется искать другие источники средств на продолжение своей политики.
Консервативный сценарий развития событий в этом случае предполагает, что правительство будет перекладывать налоговое бремя на другие отрасли экономики, компенсируя увеличение налогов улучшением бизнес-климата, как-то соблюдая базовые гарантии прав собственности, отказываясь от «национализации» и принимая меры для возвращения в Россию иностранных компаний. В то же время замедление темпов роста бюджетных расходов облегчит ЦБ РФ борьбу с высокой инфляцией. Это также приведет и к охлаждению на рынке труда, где потребительским секторам в этом смысле трудно конкурировать с отраслями, оплачиваемыми правительством. Да, зарплаты расти перестанут, но может замедлиться и рост цен.
Если же этого не произойдет, то рецессия, которая будет неизбежной из-за сокращения бюджетных расходов, может впоследствии перейти в затяжную стагнацию — без перспектив роста реальных доходов. А темпы роста РФ-экономике потребуются высокие в любом случае — как отмечал в своем новом докладе «О текущей экономической ситуации и некоторых перспективах развития» один из руководителей Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования» Дмитрий Белоусов:
«Для решения накопившихся социальных проблем, нормализации воспроизводства основного капитала и социальных институтов — темпы экономического роста не должны быть ниже 3-3.5% в год в течение 10 лет. Тем более, что резерв для такого повышения (по производительности труда, например) весьма велик».
Экономические уроки
Вопрос в том, какие формы может принять реализация такого вполне консервативного сценария? Для ответа на этот вопрос надо оглянуться на 150 лет назад, когда в России, собственно, и начался экономический рост в его современном понимании, задать другой вопрос: а в чем заключается ключевая проблема «запуска» экономического роста для «догоняющей страны»?
Зарабатывает валюту (экспорт помогает поддерживать курс рубля). Создает рабочие места (например, заводы или IT-компании). Влияет на благосостояние: если торгуемый сектор слабеет (например, из-за санкций), страна теряет доходы, а цены на импорт растут.
Можно было бы вложить средства в сельское хозяйство — но у вас как не было, так и нет сбережений (вы же не просто так снижали ULC!) и нет капитала. И это та ситуация, с которой столкнулся СССР на рубеже 1960-х. Советское правительство распахало целину (не помогло), повысило цены на продукты с одновременным повышением норм выработки (опять снижение ULC) — то есть
