Многие российские солдаты и граждане готовы заплатить крупные суммы денег, чтобы избежать отправки на передовую в Украину. Однако с увеличением военных потерь и нехваткой новобранцев подкупить себе место в российской армии становится все сложнее. Помимо взяток врачам и командирам, некоторые находящиеся на службе солдаты прибегают к самоповреждениям в надежде на получение отсрочки. Военные комиссариаты, в свою очередь, имеют свои коррупционные схемы для тех, кто стремится избежать призыва. Популярность уклонения от армии также породила процветающий черный рынок, где уклонисты могут приобрести поддельные документы, «фальшивые операции» и даже помощь в бегстве из страны — если, конечно, они не попадутся мошенникам или спецслужбам. Корреспондент Meduza Лилия Яппарова исследует, какую цену россияне готовы заплатить, чтобы избежать участия в войне, и как власти реагируют на это.

‘Я подумал о том, чтобы использовать гранату’
Николай (имя изменено) находился в больнице, когда в первый раз задумался о способах избежать возвращения на передовую. Российский солдат на активной службе, он едва выжил в ходе боевого задания в Курдюмовке, фронтовой деревне в Донецкой области Украины, которая сейчас находится под контролем России.
Миссия произошла в конце мая 2024 года. Атаковать группе Николая поручили добраться до линии соприкосновения, проходящей через промышленную зону деревни. Пока украинские дроны кружили над ними, они спешили из подвала в подвал, пытаясь достичь российской “опоры”, которую охранял другой батальон, сражавшийся в этом районе шесть месяцев.
“Опорой” оказалась подземная труба. Вероятно, предназначенная для отвода сточных вод, ее диаметр составлял 1,5 метра — и солдаты, укрывавшиеся внутри, выглядели как “скелеты, обтянутые кожей”, вспоминает Николай. “[Они были] грязные, истощенные. Они выжили, пив [ограниченного потока] застойной воды в трубу; они заваривали в ней окурки вместо чая. Иногда они выходили на поле и крали зерно. Они ели кофе, который мы принесли с собой, ложечками и наливали все нашу пачку подсластителя в набухшие рты”.
Русские не смогли сменить солдат или доставить им провизию: дроны постоянно кружили над головой, и украинские фортификации “были настолько близко, что можно было слышать голоса”, вспоминает Николай. Его атаковавшая группа оказалась в ловушке: их первая попытка побега закончилась атакой минометом, которая ранила Николая и убила одного из его товарищей по оружию. “[Это] была первая смерть, которую я видел”, — говорит он.
Фрагменты миномета попали Николаю под лопатку. Вскоре после этого он почувствовал, что его руки стали онемевать. В тот же вечер в трубу проникла странная газовая выпускная газ.что Николай утверждает, “почти ослепила” его (Meduza не может подтвердить, каким был этот газ). Через час украинский дрон сбросил на их позицию противотанковые минные заряды. “Ударные волны прошли через трубу таким образом, что нас подбросило”, — вспоминает Николай.

Хотя нас запрещают находиться в России, мы продолжаем предоставлять эксклюзивные репортажи и анализ изнутри страны.
Наши журналисты на месте рискуют, чтобы держать вас в курсе изменений в России во время ее полномасштабного вторжения в Украину. Поддержите работу Meduza уже сегодня.

Утром дождевая вода начала собираться в трубе. Убедившись, что дроны не работают в плохую погоду, Николай и его товарищи решили попробовать выбраться. Но когда прояснилось, украинский дрон-камикадзе догнал их; он взорвался, когда они спускались в подвал, задавив их. “Мы просто повезло, что украинцы оставили нас без присмотра”, — говорит Николай. “Они решили, что мы никогда не выберемся оттуда.” И все же им удалось прокопать свою дорогу сквозь завалы.
В больнице Николай узнал, что его левая рука серьезно повреждена и находится в опасности парализации. Но его командиры не выписали его из военной службы, сказав Николаю: “Твоя правая все еще довольно-таки здорова — ты все равно будешь полезен!”
Именно в этот момент Николай начал разрабатывать план, как получить ранение осколком, достаточно серьезное, чтобы его отослали домой. “Сначала я подумал о [использовании] гранаты”, — говорит он. “Ты можешь спрятаться за углом здания, бросить гранату и подвергнуть взрыву только ногу — чтобы случайно не убить себя”.
Наконец, Николай и его друг — который был в курсе плана — всё же пришли к выводу, что вариант с гранатой слишком опасен. Вместо этого он принялся за изготовление самодельного “осколочного патрона” для автомата Калашникова, наполняя гильзу порохом и кончиками ржавых гвоздей. “Теперь у меня есть 12 таких ‘осколков’ в ноге, и они гноятся”, — говорит он.
Стрельба друг в друга в ногу была “очень страшной — но не так страшной, как оставаться там,” считает Николай (относясь к передовой). Самодельная пуля попала ему в икру. “Я поднял свою штанину, и там была кровь, [мышечные] спазмы, и вся нога была покрыта шишками”, — вспоминает он. “Но это был хороший аргумент для эвакуации в Россию”.
Чтобы не вызвать подозрений по поводу своих “осколковых ран”, Николай и его товарищ бросили гранату в свой землянку, после чего объявили по радио о том, что это была атака украинского дрона. Тем не менее, их история не была особенно правдоподобной. “Люди не дураки. Самоинфликтованная рана оставляет следы пороха на ногах”, — объясняет Николай. Солдаты начали переговоры с медиками полка, когда их везли в больницу. “Мы признались прямо там в машине, что мы выстрелили в себя, и что-то должно было быть сделано”, — вспоминает он.
Медики поругали Николая и его друга за то, что они не предупредили их заранее. Затем они остановились у банкомата. Два солдата сняли по 300 000 рублей каждый (около $3 600) в качестве взятки. “Обследование в больнице прошло ‘гладко'”, — вспоминает Николай, но вместо отправки в Россию его перевели в военно-медицинскую роту в Луганской области для лечения. (Его друг вскоре вернулся на передовую).
“Покинуть передовую действительно сложно. Нет достаточного числа людей, поэтому никого не отпускают”, — объясняет он. “Только самые серьезно [раненые]”. В конечном итоге, Николай завел “связи” в больнице. “Мне сказали поговорить с хирургом в гражданской одежде, который иногда появлялся в военно-медицинской роте”, — говорит он. Николай заплатил человеку 800 000 рублей (около $9 700), и через две недели военно-медицинская комиссия утвердила его перевод в больницу в России. “Я так и не узнал имени хирурга,” — добавляет он.
В России Николая давили, чтобы он вернулся на передовую. Он покинул страну с помощью Get Lost, организации, помогающей российским дезертирам.
Николай до сих пор ходит с шаткой походкой и испытывает трудности с левой рукой. В общей сложности ему пришлось заплатить 1,1 миллиона рублей (более $13 000) взяток, чтобы избежать передовой — что эквивалентно шестимесячной зарплате контрактного солдата.