Беспилотники регулярно “закрывают” московские аэропорты — в 2025 году путешествие на самолете все чаще превращается в квест с неизвестным финалом. Покупая билет, стоит сразу закладывать долгие часы ожидания, а потому брать с собой пирожок, несколько бутылок воды, коврик для сна и лоток с наполнителем, если лететь с котом.

В выходные транспортный паралич охватил сразу несколько российских городов: Нижний Новгород, Челябинск, Калугу, Псков, — но сильнее всех пострадали московское Шереметьево и питерское Пулково. За два дня было отменено около 500 рейсов, задержано более двух тысяч. Люди толпились у выходов на посадку, словно в переходе метро в час пик.

Ущерб авиакомпаний предварительно оценивается в 20 миллиардов рублей. Ущерб пассажиров — бесчисленные часы, проведенные на полу, потеря денег, срывы отпусков и командировок — пока никто не подсчитал. Пожилые, скрючившись, дремлют на холодном кафеле, используя куртки как подушки. Из комнаты матери и ребенка раздается плач навзрыд. Пуделю меняют седьмую описанную пеленку.

Сон под березками Понедельник, 7 июля. Жду аэроэкспресс в Шереметьево на платформе на Белорусской. Уже здесь — толпа не доехавших до аэропорта. Многие в телефонах — проверяют табло вылета. Бабушка с внучкой-подростком стоят чуть в сторонке: “Маш, что там, отменили? Совсем? Суки! Раньше почему не написали? Я 650 рублей (цена билета на аэроэкспресс. — Ред.) в трубу пустила? Пойдем отойдем с тобой от людей в сторонку, а то я сейчас матюкаться начну”.

Парень раздает друзьям по пауэрбанку. Весь путь наш аэроэкспресс едет молча. Соседи проверяют табло. Я читаю сообщение Росавиации, что все аэропорты страны работают штатно, принимают и отправляют рейсы, и что “ситуация полностью управляема и нормализуется”. Думаю, что, наверное, приеду и уже не застану никакого коллапса.

Но когда я захожу в терминал В, мне открывается страшная картина. Табло мелькает красными восклицательными знаками и зачеркнутым временем вылетов: “отменен”, “отменен”, “отменен”… На искусственных газонах под искусственными березками спят люди.

Трехлетние малыши, девушка, завернувшаяся в толстовку с головой, военный, рядом с которым лежат костыли. Это самое удобное место, если вообще уместно так говорить — здесь можно прилечь и не застудить себе на холодном полу все что можно. Поэтому здесь все занято, свободного местечка на газоне нет. Большинство из этих людей — пассажиры ночных рейсов: именно ночью в основном и происходят атаки дронов.

Правда, некоторые люди здесь сидят даже не с прошлой ночи, а с позапрошлой. В очереди в окошки представительства “Аэрофлота” стоят сотни человек. Усталые, изможденные лица. Периодически у окошек раздаются крики, ругань. Рядом — шестеро сотрудников МВД. Представители “Аэрофлота” привозят тележку с бутылками воды. В среднем на стояние в этой очереди уходит никак не меньше полутора часов.

Здесь мало кто хочет рассказать про свою ситуацию: люди уставшие — часы ожидания, доходящие уже почти до суток, вымотают самого закаленного путешественника. Мужчина с женой подбегает к объясняющему что-то пассажирам парню, представителю “Аэрофлота”, и гневно, надрываясь, кричит: “Вы какого хрена не говорите, что в этой очереди не аннулируют билеты на отмененные рейсы?! Что здесь только за ваучерами на еду стоят? Какого хрена не говорите, я вас спрашиваю?! Куда мне вставать?”

Вставать, оказывается, нужно было в очередь в другое окно. Туда свои несколько часов нужно выстоять, например, командированным, которым на посадочный талон для возврата средств нужно поставить штамп об отмене рейса.

Люди спят на искусственном газоне под березками в зоне вылета. Фото: Татьяна Васильчук / “Новая газета”.

Нервы сдают не у всех. Старики общаются с представителями авиакомпании спокойно, даже извиняясь за вопросы, хотя видно, как им тяжело стоять, да даже сидеть все эти долгие часы. Александр, мужчина в очках, увидев менеджера “Аэрофлота”, спешно надевает ботинки на ноги. Морщится: тяжело. Ноги опухшие. Подходит и вежливо задает вопрос: “Молодой человек, простите меня, но нам с женой дети покупали билеты в Минеральные Воды, рейс отменен, нам поставили штамп, а что нам теперь делать? Деньги вернут им? Это они покупали. Я очень переживаю”. Парень устало отвечает: “Да-да, вернут на карту, с которой оплачивали”. Николай поворачивается к жене: “Лен, давай посмотрим поезд, Мишке не пиши, с моей карты оплатим… Да, посмотри, если нижние [места в поезде] остались. На автобусе доедем”. “Так. А вы что хотели?” — спрашивает сотрудник “Аэрофлота” уже у мужчины в шляпе, который минут двадцать не решается о чем-то спросить. Он пытается изъясниться на английском, говорит, что его рейс отменен, а багаж, наверное, “бай-бай”. “Нет, — отвечает сотрудник авиакомпании, — ваш сданный багаж в зоне розыска багажа. Вы можете пойти и его там найти”.

Мамы с детьми, сидя на рюкзаках, разворачивают фольгу, в которую упакованы бутерброды. Вообще теперь брать еду с собой в аэропорт, кажется, уже просто необходимо. Если воду еще раздадут, то на еду можно слишком потратиться: в Шереметьево все недешево. Анна Алексеевна, бабушка с двумя внучками, сидит на парапете с развернутыми котлетками, говорит: “Мы с внучками сидим со вчерашнего дня, уже переночевали тут. Ну как — легли друг на дружку. Одна спрашивает у матери: „Мам, а мы еще ночь здесь будем ночевать?” Соня, девушка с двумя кошками в переносках, Мяткой и Сарой, должна была вернуться домой в Екатеринбург из Стамбула. Долетела до Москвы, а рейс в Екатеринбург отменили: “Я простояла за ваучером, не помню, на 400 или 500 рублей; все, что смогла на него купить — сок. Еду покупала на свои полторы тысячи.

Сотрудники “Аэрофлота” доставили воду для ожидающих в очередях пассажиров. Фото: Татьяна Васильчук / “Новая газета”.

“Для кошек сухой корм есть, но они отказываются — и не в таком стрессе будешь, если сидеть в сумке почти двое суток”. Мятка понуро смотрит себе под лапки. Дышит с открытым ртом, покачивая мордочкой. Душно.

“Ваучеры на питание пострадавшим пассажирам действуют не во всех ресторанах. Например, в „Крошке-картошке”, где как раз возможно уложиться в лимит, съев картошку с наполнителем и выпив морс за 500–600 рублей, ваучеры не принимают. Кассиры не раз объявляют это очереди, чтобы люди зря не стояли. Женщина подвозит военного в инвалидном кресле, спрашивает: “Покормите военного по ваучеру?” “Простите, нет-нет, ваучеры не принимаем,” — отвечают ей. Исключений нет. Думаю, где подзарядить телефон, но так, чтобы не занять место того, кому розетка нужнее, ищу и совсем не могу найти свободную розетку. Станции подзарядки обложены севшими телефонами. Кафе, бары забиты — от столика с розеткой никто не встанет, понятное дело. Девушка на корточках тянет длинный провод от женского туалета. Он ведет к электросушилке у раковин. “Потому что не дураки, чтобы ночью лететь”

С чего вообще все началось? И почему именно в Шереметьево случилась эта критическая ситуация? Утром 5 июля Росавиация сообщила, что Шереметьево работает только на прием рейсов — меры были приняты в связи с закрытием воздушной зоны и “сильным ветром” в районе аэропорта. Сергей Собянин заявил, что утром было сбито два беспилотника, летевших на Москву. До этого же в течение ночи из-за атак БПЛА Росавиация ограничивала работу аэропортов Нижнего Новгорода, Тамбова, Санкт-Петербурга, Саратова, Ярославля и Ижевска.

Поэтому рейсам, которые следовали в эти города из Шереметьево, нужно было вернуться в аэропорт отправления. Так с ночи в московском аэропорту скопились десятки задержанных авиарейсов, они “наползли” на дневные. А затем дневные “наползли” на вечерние, а новые вечерние — на ночные. Но ночью над Москвой снова закрыли воздушное пространство. Аэропорт и начал “захлебываться”. По словам сотрудников авиакомпаний, опрошенных “Базой”, одной из причин нынешнего коллапса также стала большая нехватка трапов и обслуживающего персонала: “Все дело в том, что во время пандемии и СВО количество авиаперелетов значительно уменьшилось. По мнению источников, чтобы избежать лишних затрат на обслуживание неиспользуемой техники, такой как трапы, аэропорт просто вывел ее из эксплуатации.

Кроме того, проблем добавила нехватка стоянок. Самолеты маневрировали на рулежных дорожках, ожидая освобож