На протяжении более 60 лет финская армия проводит Национальный курс обороны, программу по приглашению, где влиятельные члены общества проводят несколько недель, изучая военные и оборонные вопросы. Хотя большинство участников – политики, государственные служащие или бизнес-лидеры, некоторые места предоставлены для членов гражданского общества, включая художников. Одним из недавних участников была мультимедийная художница Пилви Такала, которая создала видео о программе для выставки “No” Медузы в Берлине. Она рассказала Медузе о своем опыте и о сложных чувствах, которые она вызвала в ней относительно отношений между искусством, обществом и военными угрозами. Ниже приведен перевод беседы, отредактированный для краткости и ясности.
Что такое Национальный курс обороны?
Это организовано Финскими вооруженными силами, финской армией. Идея заключается в том, чтобы пригласить людей, занимающих влиятельные позиции в обществе, чтобы собраться вместе и узнать о защите и готовности. В начале участники были только мужчины и строго из определенных областей, но с годами они расширились. В настоящее время туда приглашаются даже люди из творческих областей и влиятельные лица социальных сетей, и они стремятся включить больше женщин.
На курсе часто говорят о том, что участники – “пересечение общества”, что верно в том смысле, что многие различные области представлены, включая бизнес, центральный для обороны и готовности, Вооруженные силы, образование и культуру, СМИ, НПО, политиков и государственных служащих. Но определяющим фактором является то, что все находятся на высоких позициях в организационной структуре, за исключением случайных фрилансеров, таких как я. Все на высоких позициях власти. Так что это элитная группа – скорее “пересечение общества”.
Курс добился большого успеха в создании престижа. Люди, занимающие высокие позиции, часто ждут свое приглашение на четырехнедельный курс на протяжении многих лет, и они почти всегда находят время свободное от работы, чтобы принять участие. Очень редко отклоняют приглашение. Содержание курса в значительной степени конфиденциально, включая список участников, что добавляет ощущение важности.
Видео Пилви Такала на выставке No

На курсе, похоже, как летний взрослый лагерь, и создание товарищества среди 50 участников так же важно, если не важнее, чем содержание. Участники, привыкшие к лидерству и ответственности на своих рабочих местах, проводят четыре недели под опекой военных; все организовано и продумано для них. Курсанты продолжают общаться после курса, часто на всю жизнь, и есть возможность присоединиться к альма-матер для 10 000 человек, прошедших курс.
Как и в обороне в общем, курс пользуется своего рода “неприкосновенным” статусом в нашем обществе. Очень мало критики его в публичной дискуссии. Также курс служит одним из способов, которым в Финляндии поддерживается непреклонный статус обороны. Курс является эффективным средством лоббирования для Вооруженных сил: в 2015 году его назвали Инициативой по коммуникациям года Финской ассоциацией профессионалов по коммуникациям.

Какие конкретные мероприятия проводятся?
Некоторые из них очень школьные: вы сидите в комнате, и кто-то даёт презентацию о том, как работает конкретная правительственная организация, а затем следуют вопросы..
Затем проводятся посещения различные важные объекты, такие как полицейские учреждения, пограничная охрана, больница, убежище гражданской защиты и различные военные базы. Одна из поездок по военной базе всегда делается на военном воздушном судне, с истребительными самолетами, сопровождающими самолет. Этот “вау-момент” был для нас в начале курса, и группа вела себя как школьники на экскурсии. По окончании курса есть главное мероприятие создания дружбы: трёхдневное ночёвка на военной базе, где все носят форму.
На протяжении всего курса мы также работали над совместным сценарием, включая ролевую игру, где мы формировали министерства и получали кризисный сценарий для реагирования. Поверхностно это связано с изучением работы процессов принятия решений в Финляндии во время кризисов и опытом переговоров за сложными решениями, которые необходимо принимать. Ролевая игра также служит упражнением по созданию команды и, более интересно, способом нормализации и смягчения того факта, что в комнате представлено множество противоборствующих политических точек зрения, которые могут помешать общему приобщению как группы.

Ваша личная реакция на этот опыт?
Я все еще пытаюсь понять и проанализировать этот опыт. Для меня это была очень некомфортная обстановка. Я чувствовала себя действительно не на своем месте. Я не слышала раньше об этом курсе. Полагаю, что я не общаюсь в тех кругах.
Я была впечатлена и испугана тем, как был построен курс, как он был разработан для воздействия. Хотя многие более формальные обряды и традиции курса казались мне отчуждающими и не заставляли меня быть более преданной, просто прохождение курса имело определенный эффект.
Весь опыт очень интенсивный – исключение из повседневной жизни любого. Дни длинные, и вас засыпают информацией. Очень мало времени для размышлений. Вопросы, рассматриваемые в основном с точки зрения обороны, хотя были также очень интересные занятия о гуманитарных организациях, культуре и национальной идентичности. Призывают к заданию критических вопросов, но редко дается должный ответ на них, как и времени для реального обсуждения и размышления. Задавать критические вопросы казалось важным в этом контексте, хотя это казалось также просто способом “включить” критические голоса, не воспринимая их всерьез. Поэтому я часто чувствовала, что не хочу просто выполнять свою роль, как кто-то, вносящий один критический угол в конце.

Разрешено ли вам снимать что-либо? Какое искусство вы создадите на основе вашего опыта на курсе?
Я не снимала там, но нам разрешали делать фотографии, пока мы не показывали определенные места или не публиковали фотографии, на которых наши курсанты могли бы быть идентифицированы. Но нас также призывали фотографировать военное снаряжение, самолеты и танки, и публиковать их в социальных сетях. Было сделано много групповых фотографий, и на курсе был фотограф, документирующий многие мероприятия. Мы получили эти фотографии в конце курса, и я использовала некоторые из них в своей работе.
Мой основной способ документирования обычно – дневник, и я тратила время после длинных дней на курсе, чтобы подробно его вести. Я особенно обратила внимание на напряженность между тем, как курс меня манипулировал, и тем, как он делал меня не удобно, потому что оба происходили одновременно. Я пыталась понять, как курс разработан для воздействия на людей, как различные аспекты влияли на меня лично и какие чувства возникли. 
Чтобы лучше понять курс, я пообщалась с политологом Йоханной Вуорелма, которая прошла курс передо мной. Мы говорили о том, какие аспекты курса для нас ощущались и каким образом они были эффективны. Для меня способ, которым курс заставил меня чувствовать себя как школьник, был довольно пугающим. Хотя все были в курсе этого и шутили на эту тему, после четырех недель строгого расписания и недостатка автономии возникает определенное послушание.

Есть ли разговоры о угрозе войны в Финляндии перед полноценным вторжением России в Украину?
Это определенно было на совершенно другом уровне с началом полномасштабной войны в Украине. В то же время, я думаю, что она всегда существовала. Если посмотреть на крупнейшие СМИ, их язык и то, о чем они говорят, сейчас совсем иной. Финляндия также присоединилась к НАТО как можно быстрее, без должного обсуждения на глазах публики. Но финское общество было уже довольно военизировано раньше, и военная служба является обязательной для мужчин.
Хотя лично я не проявляла большой заботы о защите или национальной безопасности большую часть своей жизни и не проходила военную службу, я считаю, что важно заниматься этой темой. Обычно об этом говорят только мужчины в форме, и дискурс очень ограничен, в то время как роль обороны и ее бюджет растут. Очень сложно обсуждать, потому что дискурс угрозы стирает всё остальное. Доминирующие нарративы – “Мы не существуем, если не можем защититься от России” и “Мы должны готовиться ко всему возможному.” Эта подготовка никогда не будет завершенной или идеальной.
Очевидно, нам нужно готовиться, но мы также должны думать о других жизненно важных вещах, таких как здравоохранение или противодействие изменению климата, например. И нам нужно больше голосов в этом разговоре. Потому что, я не думаю, ОЧЕВИДНО, что кто-либо из Вооруженных сил когда-либо скажет: “Теперь у нас есть всё необходимое для обороны.” Поэтому мы не можем просто придерживаться иерархии “сначала оборона” – нам нужен баланс.