ЧП произошло в лагере писателей-фантастов. Писателю Вячеславу Рыбакову, которого никто до сих пор не смел заподозрить в либерализме, некое столичное издательство предложило перевыпустить дилогию “Наши звезды”, на что писатель дал согласие и, как он сообщает, “отправил рукопись по назначению”. Однако время нынче суровое, и издательство решило на всякий случай прогнать рукопись через экспертизу. На всякий случай – как бы чего не вышло. Результаты экспертизы повергли писателя-патриота в шок.
Он не отказал себе в удовольствии опубликовать некоторые экспертные выводы. В опубликованной Рыбаковым таблице (по утверждению писателя, в 17 страницах!) перечислен чуть ли не весь состав УК и даже то, что в УК пока еще не вошло. Здесь и пропаганда ЛГБТ, и “оскорбительное отношение к символам Победы”, и “сексуальные темы”, и “оправдание чеченских боевиков и прибалтийских неонацистов”, и даже, прости господи, “обвинения президента Путина в использовании рабского труда ученых” – всего не перечислить. Цензор рекомендует все это удалить либо переписать, а в результате делает вывод: “В представленном виде текст напечатан быть не может. Требуется переработка”.
Настоящий Рыбаков отмечает, что все отмеченные цензором реплики принадлежат сугубо отрицательным персонажам. Это не первый случай попадания под цензурный каток “патриотических” авторов. Так, в начале апреля стало известно, что магаданскому Z-поэту Игорю Дадашеву не удалось опубликовать сборник своих стихов о Донбассе из-за того, что московское издательство, в которое он обратился, усмотрело в них признаки дискредитации армии.
Дадашев ездил на Донбасс, снимал фильмы на гранты, ставил спектакли и пел школьникам про “либеральный фашизм”. Но вот несознательные столичные книгоиздатели всего этого во внимание почему-то не приняли и сборник поэта публиковать не стали. Этот феномен цензурирования условных “своих” не имел бы большой общественной значимости, если бы не одна его полезная функция – благодаря ему вырисовываются наконец черты лица современного цензора.
Дело в том, что “Наши звезды” Рыбакова – произведение действительно титулованное, осыпанное престижными в мире российской фантастики премиями, да еще и дважды изданное. Впрочем, рискну предположить, что цензор книги доселе, естественно, не читал и, может быть, даже и имени Вячеслава Рыбакова не слышал. А он и не должен ни имен слышать, ни книжек читать, в том-то и дело. Нынешний цензор – это мелкий клерк, который выполняет свою работу: ищет в текстах “запретку”. Профессия такая. Ждать, что цензурой будет заниматься человек уровня профессора, историка литературы, не следует. Цензор – не литератор, а бюрократ. И органы цензуры – структуры не литературные, а бюрократические. Соответственно, цензору надо показывать не творческие достижения, а эффективность.
В данном случае цензор добросовестно выполнил свою работу, за которую он получает зарплату. Ему предоставили текст. Он честно и очень тщательно его “прошерстил” на крамолу, честно и очень тщательно отметил таковую, честно написал рекомендации и выводы. Между прочим, хороший, видимо, работник, усердный. А про книжку он, поди, и забыл сразу же: у него на очереди еще с десяток. Ведь “прошерстил” – совсем не значит, что цензор текст прочитал. На работе он анализирует книги на предмет соблюдения законодательства и уменьшения рисков для издательства и книготорговли. Извините, nothing personal, just business. Эту систему перекраивать под нужды “патриотической” общественности вряд ли кто-то будет: дорого и долго, да и не за чем – свои функции она выполняет вполне успешно.
“Дело издателей” и другие репрессивные акты в сфере литературы привели к тому, что цензурные органы сейчас, полагаю, будут появляться во множестве не только в таких официальных книжных структурах, как Российский книжный союз, но и в самих издательствах, библиотеках, магазинах.
Власть показала, что церемониться с литературой более не намерена, и у книжников выбора особого не осталось. Либо храбро, но с большим риском печатать и продавать книги по собственному выбору, либо включать самоцензуру – для всех авторов без исключения. Есть какая-то удивительная наивность у “патриотической общественности” вне зависимости от того, искренне ли она исповедует эти взгляды или цинично использует их ради собственного благополучия. Почему-то она считает, что благодаря своим взглядам надежно ограждена от всяческих притеснений. А когда таковые вдруг случаются, реакцией становится классическое: “произошла чудовищная ошибка” или “виновата пятая колонна”. Но в том-то и дело, что репрессивные практики носят неизбирательный характер. Это не тонкий хирургический инструмент, которым власть вырезает зловещую опухоль из прекрасного тела государства – это лавина.
Ни цензоры, ни книгоиздатели не станут смотреть, кто из писателей какую идеологию исповедует, потому что любая “запрещенка” – у патриота ли, у либерала ли – согласно существующему законодательству ведет к карательным мерам с совершенно одинаковой скоростью. Столь нелюбимые Вячеславом Рыбаковым “иноагенты” действительно стали редкими гостями в российском книжном мире, а скоро и вовсе перейдут в связи с принятием новых законов в подпольный статус. Но Z-авторы не понимают, что такое положение бьет не только по либералам. Оно несет в себе и значительные риски для самих “патриотов”.
Поляна уже расчищена от “врагов народа”. Инакомыслящие становятся все более и более недосягаемы: их издают независимые зарубежные издательства. А вот “патриоты” издаются здесь, в России, и вроде бы даже весьма успешно. А цензуре – раз уж она появилась – все время надо кого-то цензурировать, это закон ее природы. Это ее суть, смысл ее существования. Цензура не делит на своих и чужих, она обращает свое внимание на то, что под рукой.
Если под рукой ничего, кроме “патриотизма”, не останется, она будет цензурировать “патриотизм”. И это то, чего все те, кто поддерживал и поддерживает изъятия тиражей, запреты встреч с авторами, обыски в книжных и издательствах, поголовное клеймение “иноагентством”, заведение уголовных дел, не учли. А стоило бы.
