В 2024 году комиссия Правительства Москвы поддержала ходатайство редакции «Комсомольской правды» об установке мемориальной доски памяти Василия Пескова на доме по адресу Верхняя Масловка, 11, где Песков прожил 50 лет и где нынче её установят.
31 августа 1999 г. Вторник. Порхов. Всё не выходит из головы телефонный разговор с Васей Песковым перед моим отъездом в Порхов. О лесных пожарах. Сколько в его мягком, перекатывающемся со слова на слово воронежском говорке почти физической боли за выгорающую Россию! Здесь, в псковских краях, увидел горящие, задымлённые до невозможности дышать леса воочию. Это страшно. Всё, что потом стало васиными книгами, выходило сначала на страницах «Комсомолки». В «Окнах в природу». Или в его сериалах-путешествиях по стране и миру. Или в отдельных публикациях-событиях, таких, как «Отечество». Но и от перечитывания всего этого в его книгах, тоже теплеет как-то на душе. Моя любимая у него книга — «Лесные глаза». А в ней — очерк «Средняя полоса». А в нём — строки о неповторимой повторяемости цепи природных перемен в среднерусской природе:
«…На вопрос о «лучшем месте на шарике» я всегда говорю: средняя полоса. Рязанские поля и берёзы возле Оки, калужские и тульские перелески с тихой водой в маленьких реках. Подмосковье, владимирские просёлки, земли тамбовские и воронежские, где леса иссякают и начинаются степи, — это всё в обиходе мы зовём средней полосой, имея в виду широкий пояс России, идущий с запада до Урала. Я очень люблю этот пояс. И объяснения в этой любви, думаю, понятны всем, кто сумел приглядеться к неброской, но тонкой красоте Средней России, до самых глубин понятой Левитаном, Нестеровым, Чайковским, Тютчевым, Фетом, Есениным, Паустовским».
Вот и на этот раз взял я с собой в Порхов с двумя-тремя малоформатными книжками для отрадного чтения и «Лесные глаза». А тут такое… Выжигают эти самые лесные глаза, гнёзда, лежбища, берлоги, левитановские рощи, шишкинские корабельные боры. Выжигаются целые деревни. И некуда податься враз впавшим в непроходимую нищету погорельцам от родных пепелищ. Отрадные книжные строки вступали в контраст, в непримиримость со всё испепеляющими лесными пожарами. Особенно больно было от того, что чаще, чем независимые от человека природные, климатические причины, геростратову роль поджигателя играл здесь сам человек. Не только тот, конкретный, что не загасил за собой костёр на лесной поляне. Это ещё и «успешные менеджеры», действительно «успешно» доведшие страну до дефолта, и многоголовый спрут там, на самом верху государевой власти, для которого национальные богатства России, в том числе и лесные, — лишь резервуар для выкачивания сверхприбылей.
Видали в гробу они все эти лесные глаза и речки нашего детства! Вот от чего нестерпимо болит душа! Так родились сегодняшние стихи. «Свеча горела на столе, Свеча горела». (Борис Пастернак. «Зимняя ночь». 1946 г.). Леса горели на Руси. С весны по осень От неприкаянных осин До горних сосен Лихое пламя на корню Всё пожирало. Плясали девки ню и ню В бордельных залах. И у чиновников в Кремле Жирели выи. Что им за дело, что в золе Моя Россия? Что люди в горький час беды, В мор, в голодуху Лепёшки печь из лебеды, Глушить сивуху И шить гробы из парусин Поднаторели?!.. Леса горели на Руси, Леса горели.
P. S. 2025 г. Василий Михайлович Песков умер 12 августа 2013 года. А ещё раньше, когда у него были уже все премии, коими могла быть отмечена в нашей стране газетная братия, — от «Золотого пера» Союза журналистов до Ленинской премии, российская власть прибавила к ним ещё и премию Президента РФ по журналистике за 1997 год. И у нас в «Новой» на планёрке зашёл тогда разговор: хорошо бы поздравить Василия Михайловича, кого попросить? Говорю: «Давайте я напишу». — «Давайте», — говорят. В спешке — писать ведь в номер пришлось — набросал такой текст: У меня предложение: внести в «Книгу рекордов Гиннесса» «Окно в природу» Василия Пескова — самую долгоиграющую в истории авторскую газетную рубрику. СТАТИСТИКА. За тридцать лет своёй жизни она появилась на страницах «Комсомолки» около 1200 раз, а последние 7 лет выходит регулярно, без единого пропуска. Но есть ещё одно измерение. Недавно Василий Михайлович получил в подарок самиздатовский трёхтомник «Окон». Приславшая его женщина написала, что вырастила на них сначала сына, а потом и внука хорошими людьми. ЗАГАДКА. Почему бесхитростные рассказы о природе, в которых «всё понятно, всё на русском языке», регулярно берут первые рейтинговые места в сегодняшней массовой газете, разговаривающей с читателем в основном в стёбовой манере? Стёб, по определению словарей, — это «ернически-агрессивное, отчасти парадоксальное поведение, мышление, отношение к чему-либо, соответствующий стиль в литературе, живописи, кино». Так вот, Песков буквально каждой своей строкой, противостоит нынешней стёбовой жизни. И не в дефиците ли, даже в острой сердечной недостаточности в нашем бытии именно такого, душевного, доброго отношения, на первый взгляд, к природе, а по существу к людям объясняется его востребованность — вчера, сегодня, всегда? Из всех щелей и трещин наших разваливающихся первооснов попёрла циничная, самообнажающаяся пошлость. А он ненавязчиво напоминает: люди, живите по красоте, по чистоте, по правде, по совести. В чести нынче мистика и невежество, колдуны и астрологи. Большие деньги прокручиваются в этом тёмном царстве. А он «старомодно» зовёт к науке, к точному знанию о природе. Нас методично и последовательно приучают к обыденности убийств в Чечне и на столичных улицах, к мысли о том, что жизнь человека не стоит ни копейки. А он упрямо утверждает: жизнь драгоценна и самоценна в любом её проявлении, от былинки и зверушки до венца творения — человека. И вот вдруг оказывается: именно это напоминание о простых истинах, вечных ценностях необходимо нам сегодня, как выводящий из удушья бездушия глоток живого воздуха. Как окно в нашу душу.
ОТКРЫТИЯ. Путешествуя вместе с Песковым по континентам и полюсам, мы открывали свою планету. Но прежде всего открывали себя. И оказывалось вдруг, что рядом с человечеством, преодолевшим в ХХ веке земное тяготение и вышедшим на космические орбиты, где-то в таёжных глубинах существует странное первобытно-старообрядческое бытие семьи Лыковых, не ведающей даже, какое у нас нынче тысячелетье на дворе. Он, автор «Таёжного тупика», год за годом доносил до нас такую простую, но далеко не очевидную истину: любая человеческая жизнь требует поддержки, защиты и уважения. И такая — тоже. И мы близко к сердцу приняли судьбу этой семьи, неожиданно открыв в своих огрубевших сердцах неприкосновенный запас сострадания и доброты. Может быть, самым запавшим в душу осталось путешествие по «Речке моего детства» — от истока до устья. Ведь у каждого из нас есть своя такая речка. Говорят: газета живёт один день. «Окна в природу» и многое другое из написанного и отснятого Песковым оказалось не временным, непреходящим. Как то окно, что светится в левитановском «Над вечным покоем». Как тот — остановись, мгновение! — прекрасный песковский снимок Вали Гагариной в день первого полёта человека в космическое пространство.
На следующее утро это появилось в «Новой газете». Днём позвонил Песков. Благодарил за публикацию. Потолковали о том, какое надругательство вершится у нас нынче над природой. Особенно над среднерусской. Особенно над подмосковной. Потолковали по душам. То есть, чертыхаясь. Хотя характер у Васи и мягкий… Голубой зал редакции был не только местом, где проходили заседания редколлегии, летучки, знаменитые «четверги» и «фронтовые землянки». Это ещё была и наша исповедальня. Традицией были рассказы об интересных командировках. Неоднократно слушали мы там и устные «отчёты» Пескова о его путешествиях. С деталями, не всегда потом попадавшими в печатные тексты. Ну вот, например, рассказ о том, как на Камчатке он плыл по бурной реке на весьма ненадёжной лодке с не менее ненадёжным проводником из местных жителей. Тот всё время пел бесконечную заунывную песню, в такт ей раскачиваясь сам и раскачивая лодку. Время от времени он прерывался, чтобы сделать пару глотков из какой-то бутылочки. И после каждого прикладывания к ней песня становилась всё громче, раскачивание лодки всё сильнее. «Опасаясь, что добром это не кончится, Песков поинтересовал
