Фото: Сергей Фадеичев / ТАСС.

После многих лет в судах «дети ГУЛАГа» не просто выиграли суд в очередной инстанции, а добились исполнения решения. Анна, Василий и Ольга Панаетиди и их сестра Надежда Рыбалкина получили компенсацию за жилье, отнятое у их родителей 83 года назад. Такое решение принял Приморский суд Новороссийска еще в декабре 2024-го, но потом полгода местные власти пытались оспорить его, чтобы не платить.

В Москве, увы, никто из детей «врагов народа», отправленных в тюрьмы и ссылки из столицы, компенсаций получить не может, суды кажутся бесконечными. Краснодарский краевой суд оставил в силе решение нижестоящей инстанции. Три сестры и брат уже получили 21,9 миллиона рублей на четверых.

К маю 1942 года гитлеровские войска захватили Керчь, под угрозой оккупации оказалась вся Кубань, и советское командование «в связи с создавшейся военной обстановкой на Керченском полуострове» решило зачистить регион от «социально опасных» граждан. Соответствующую записку на имя Сталина 28 мая подал нарком внутренних дел Берия. Он предлагал в течение двух недель депортировать из Краснодарского края и нескольких районов Ростовской области 3500 человек.

Их потенциальная опасность для СССР определялась по этническому признаку: выселению подлежали «лица немецкой и румынской национальности», крымские татары и греки. Постановление № 1828сс Государственного комитета обороны Сталин подписал 29 мая. Это была очень маленькая часть репрессий, проводившихся по национальному признаку.

Только о Кубани в записке Берии сказано, что новые депортации он предлагает «в дополнение к ранее проведенному выселению». Всего, как следует из примечания в документе, к этому времени, то есть меньше чем за год войны, из Краснодарского края уже «было выселено 37 913 человек». Всего за время Большого террора и этнических чисток военного времени только греков депортировали около 40 тысяч.

Семья Панаитиди жила в станице Северской под Краснодаром. В 1942 году 15-летнего Ивана и его маму вместе с другими «социально опасными» греками загоняли в товарные вагоны, шедшие в Сибирь или в Казахстан. Так Иван Панаитиди оказался в Павлодаре. Там он повзрослел и женился на такой же ссыльной. Там, в ссылке, родились Анна, Ольга, Надежда и Василий Панаитиди. В 1956 году с таких спецпоселенцев начали снимать ограничения, но вернуться из ссылки домой они не могли. Только в постсоветское время, в 1990-х, сестры и брат переехали в Россию из Казахстана.

Это не было возвращением домой, потому что дом у их семьи отняли больше 50 лет назад. Осели они там, где смогли: вчетвером построили два дома не в Северской, а в Новороссийске. Позже это сыграет свою роль.

Семья Панаитиди в ссылке. Фото: архив.

С 1991 года в России существует закон «О реабилитации жертв политических репрессий». По этому закону статус получают, в частности, дети тех, кто подвергся сталинским репрессиям, «дети ГУЛАГа». Закон в редакции 1991 года дает им право на получение жилья в том регионе, откуда выслали их родителей: «Реабилитированным лицам и их наследникам возмещается причиненный в связи с репрессиями материальный вред за счет бюджета Российской Федерации», — говорилось в статье 12.

Следующая статья напрямую гарантировала право «на первоочередное получение жилья» людьми, утратившими «жилые помещения в связи с репрессиями». И в первые годы действия закона, как говорит адвокат Ольга Подоплелова, кому-то даже удалось получить квартиры. Но таких были единицы. В большинстве люди не знали об этом своем праве. Когда узнавали — начинали собирать бумаги, а дело это небыстрое.

В 2004 году Госдума внесла поправки в закон «О реабилитации», переложив заботу о компенсациях жертвам репрессий на регионы. С этого момента региональные власти начали выдвигать условия, по которым «дети ГУЛАГа» могут получить жилье. Точнее, по которым они его получить не могут. В Краснодарском крае, в частности, стали действовать такие требования:

реабилитированный гражданин не должен иметь жилья в собственности, а жилплощадь, на которой он прописан, должна быть меньше положенной по социальным нормам. Как будто речь идет об обычных очередниках, а не о компенсации тем, у кого государство когда-то отняло все.

И еще одно было условие, превращавшее всю эту историю просто в замкнутый круг: те, кто хочет вернуться на место жительства родителей, должен уже там жить. Причем в конкретном муниципальном образовании. А семья Панаитиди поселилась, повторим, в Новороссийске, а не в станице Северской, откуда депортировали их отца.

В 2019 году Конституционный суд рассмотрел иск еще трех женщин, родившихся в ссылке: Алисы Мейсснер, Евгении Шашевой и Елизаветы Михайловой. Суд постановил, что никаких дополнительных условий «детям ГУЛАГа», решившим вернуться домой, предъявлять нельзя, финансирование должно быть федеральным, для этого Госдума обязана внести поправки в закон и вернуть ситуацию к той, что была до 2004 года. И в Думе даже появился на этот счет законопроект. Он так и лежит без движения, и дети репрессированных по всей стране до сих пор не могли пробить эту стену в судах. Судя по всему, депутаты, видимо, просто рассчитывают на то, что люди, которые уже далеко не молоды, просто уйдут — и ничего платить и выдавать не придется.

Семья Панаитиди стала первой, кому удалось если не вернуться домой, то хотя бы получить компенсацию. Разбирательства продолжались четыре года, и в декабре 2024-го Приморский районный суд Новороссийска вынес решение: краевое министерство труда и соцзащиты должно выплатить семье Панаитиди стоимость жилья исходя из того, что каждому положено 33 квадратных метра. С учетом нормативов в Краснодарском крае получалось 21,9 миллиона рублей. В начале июля краевой суд оставил это решение в силе.

В Москве тем временем Пресненский районный суд рассматривал иски, связанные с делами Елизаветы Михайловой, Алисы Мейсснер и Евгении Шашевой. Каждой из этих женщин — за семьдесят, каждая потратила полжизни на попытки вернуться в Москву, где жили их родители до ареста или ссылки.

И уже казалось, что надежда есть: в 2024 году к историям женщин вдруг подключилась прокуратура, признала, что отказы в предоставлении жилья «детям ГУЛАГа» незаконны, и подала иски в защиту их интересов. В январе этого года Пресненский районный суд неожиданно для многих постановил, что мэрия Москвы обязана предоставить Елизавете Михайловой квартиру.

Еще тогда, в январе, у тех, кто внимательно следил за этой историей, возник вопрос: почему суд рассмотрел только случай Михайловой? Ведь у Шашевой и Мейсснер ситуации совершенно такие же? Однако суд переносил заседания, заставляя немолодых женщин вновь и вновь приезжать в Москву впустую. Адвокаты выдвигали такую версию: в зависимости от того, устоит ли в апелляции первое решение, судья будет рассматривать другие два случая. В апреле Московский городской суд решение Пресненсокого отменил и постановил: Михайловой в предоставлении жилья или выплат отказать.

Судьи задавали много вопросов и представителям мэрии, и прокуратуре, и нам, — рассказывает адвокат Ольга Подоплелова, защищающая интересы троих женщин. Вопросы эти сводились к тому, из какого бюджета Москва должна выплачивать компенсации и каким законом руководствоваться. И мы уже тогда понимали, что, скорее всего, решить суд: закон в Госдуме так и не принят, а значит, порядка предоставления жилья нет, соответственно, Михайловой ничего не положено.

Действительно, решение Мосгорсуда от 24 апреля 2025 года (есть в нашем распоряжении) к этому и сводится: закон в редакции 2004 года, конечно, раскритикован Конституционным судом, но за прошедшие с тех пор 6 лет Госдума ничего не предложила взамен.

В Москве своих норм для жертв репрессий нет. А значит, ничего этим жертвам и не положено. И еще через три недели Пресненский райсуд отказал в исках по делам Мейсснер и Шамшевой.

Отсутствие законодательного порядка предоставления квартир реабилитированным лицам как раз и стало частью проблемы, объясняет адвокат Ольга Подоплелова. Например, Москва не разработала порядок, по которому будем обеспечивать жильем «детей ГУЛАГа», поэтому, оказывается, ничего не должна. И суд принял эту позицию: раз в Москве нет правил, то детям репрессированных ничего не положено. А в некоторых других регионах люди добиваются компенсаций.

Если исходить из нормы в 33 квадратных метра на человека и стоимости жилья в Москве, то вся цена вопроса — примерно 18 миллионов рублей. Три женщины родились и выросли в глухомани, в ссылках. Там, куда власть сослала их родителей. Сослала просто так, без вины, и об этом у каждой из них тоже есть справка. Государство отняло у них детство, здоровье, силы, семьи, но 18