Вдоль Симферопольского шоссе друг за другом стоят красочные билборды: «Анапа — это более 280 солнечных дней в году», «Песчаных пляжей — более 40 км», «Кавказские горы начинаются в Анапе». Куда в городе ни свернешь — встретишь заправку «Роснефти», но на расчистке пляжей от мазута представителей компании не видать: на искалеченном анапском побережье их не было ни в первые дни катастрофы, ни теперь — спустя два месяца после нее. Хотя вопросов о принадлежности нефтепродуктов компании уже не осталось.

Не встретить на пляжах и того количества волонтеров, что были здесь в середине декабря и на новогодних праздниках. Песчаные берега уже не покрыты черным равномерным пластом дурно пахнущей субстанции, над ними не склоняются сотни людей в защитных костюмах — лишь единицы продолжают дежурить вдоль кромки воды, собирая новые «кляксы».

Нет здесь и пунктов с лопатами, респираторами и мешками — как и самих мешков, заполненных мазутом. Хаос первых дней, когда пакеты наполнялись грязным песком быстрее, чем их успевали вывозить, прошел. Ядовитую смесь отправили на хутор Воскресенский близ Анапы, где для загрязненного песка выделили площадку в ста метрах от жилых домов и четырехстах — от детского сада.

Мазут не кончается, и работать с ним стало труднее. Теперь он будто бы мимикрирует под естественную среду — прячется под песком и галькой, рассыпается разнокалиберной крошкой по побережью, въедается в водоросли и моллюсков, «живет» на труднодоступных берегах, сложенных скалистой породой, «ползает» по дну. И с каждым волнением моря он проникает глубже, распространяется дальше, пропитывает не только новые акватории с пляжами, но и людей — в них растет усталость и страх перед новыми штормами и потеплением, когда тот мазут, который находится на побережье, начнет испаряться, а тот, который находится в море, станет подниматься к поверхности.

Рассказываем, что происходит на черноморском побережье сейчас, когда поток энтузиастов схлынул, а мазут — остался. Замазутченные валуны на берегу. Фото: Марина Сычева. Этот материал мы публикуем совместно с экологическим изданием «Кедр»*. Рапан в мазуте. Фото: Марина Сычева. «А чистят с хвоста» Только мы выходим из такси, как в нашу сторону оборачивается толпа человек в тридцать. Я не успеваю даже спрашивать у обступивших нас женщин имена, они наперебой рассказывают, как изменилась их жизнь за последние дни — молодые матери и пенсионерки, кто-то стоит в респираторах, кто-то прикрывает рукавом или воротником лицо.

«У нас всех тут по двое-трое-четверо детей», «А у меня вообще пневмония и отек квинке был, чуть не умерла, дышать стало тяжелее намного», «Нам что здесь прикажете делать? Только эвакуироваться отсюда придется», «Мой сын астматик», «Мы тоже многодетные матери», «Я в законах ничего не понимаю, мне достаточно, что эту кучу из моего окна видно», «Может, они думают, что тут бомжи живут и нам не нужна вообще никакая экология?». 17 января жители хуторов Воскресенский, Красный и села Цыбанобалка вышли записать обращение для СМИ и органов власти о растущей вблизи их домов свалке.

Воскресенский назначили точкой временного хранения замазученного песка — это единственное место, куда сейчас свозят ядовитую смесь с пострадавшего анапского побережья. При включении камеры люди становятся сдержанне…

Последней каплей для нас стало намерение [властей] разрешить использовать участок для постоянного, а не временного хранения отходов, — рассказывает жительница Цыбанобалки Марина Шевелева. — Мы готовы потерпеть до первого апреля (срок, к которому власти обещают вывезти все отходы с площадки в Воскресенском. — Ред.), понимаем, что сейчас режим ЧС, не стали выступать против завоза песка. Но боимся, что, даже если грязный песок уберут, сюда повезут другие отходы. — Сейчас не жарко, и то запах чувствуется, но когда начнет повышаться температура, мазут начнет плавиться. Мы будем вынуждены просто покидать свои дома. Лично я намерена это сделать в случае ухудшения ситуации. Я боюсь и за себя — у меня серьезное сердечное заболевание, и за своего ребенка, — говорит жительница Воскресенского Ирина. — Но не у всех есть финансовые возможности для перее…

Рядом дежурят полицейские: присутствующий на собрании общественный эколог и активист Андрей Фокин уже объяснил им: «У нас здесь не митинг и не массовые беспорядки, а интервьюирование. Мы сообщаем президенту то, о чем он нас попросил». Фокин уверен: „ между обществом и федеральными властями просто сломана обратная связь, которую можно «починить» обращениями, о чем, как считает активист, неоднократно просил россиян Владимир Путин. Также, по мнению Фокина, если бы полная, объективная информация вовремя доходила до президента, а губернатор Краснодарского края Вениамин Кондратьев «не скрыл бы от него правду» в первые дни, то масштаб катастрофы был бы меньше, а необходимые меры по ликвидации приняты раньше. — Когда мы обращаемся в ведомства, министерства и пишем «бумажки», то протаптываем нейронные связи в «голове» этого государства, — объясняет Фокин. — Рыба гниет с головы, а чистят ее с хвоста. Что происходит с головой, мы точно не знаем как раз из-за отсутствия обратной связи, поэтому нам в хвосте, в районе плавников или мочевого пузыря, может казаться, что она сгнила. Государство существует для жителей — и это жители для реализации своих прав и свобод, для решения своих проблем содержат государство. На -ное января жители хутеров Воскресенский, Красный и села Цыбанобалка вышли записать обращение для СМИ и органов власти о растущей вблизи их домов свалке.

Добровольческий штаб Шлагбаум. Фото: Марина Сычева. «У нас ничего не закончилось» — Если Аксенову это интересно, и он болеет за свой Крым, то и очищают побережье они лучше, — рассуждает председатель анапского территориального общественного самоуправления № 1 Елена Лейтан, пока мы идем с ней по заляпанному черной крошкой побережью у поселка Джемете. — „ А у нас Кондратьев ничего не хочет делать и какие-то другие цели, видимо, преследует, поэтому здесь никто ничего не убирает, кроме пары инициативных жителей. Не знаю, к чему мы идем, приедет Путин, не приедет, — с надеждой рассуждает она. В чатах волонтеров и неравнодушных жителей действительно обсуждается возможный визит президента в Анапу. Правда, Лейтан уверена, что даже если это случится, его окружат чиновники, которые не будут рассказывать о реальных проблемах. — Давайте задействуем серфингистов — запустим их с плакатами в море. У нас есть ребята на дельтапланах, которые могут раскрыть баннеры. Волонтеры могут аккуратно пройти мимо его охраны и тоже раскрыть перед ним [президентом] плакаты, — шутит Рустем, один из членов территориального общественного самоуправления. — Да, надо как-то придумать, как нам встретиться с Путиным, — бодро добавляет Елена. — А на баннерах напишем: «SOS», «Обрати внимание», — продолжает шутку Рустем. Через минуту все становятся серьезнее и вдруг говорят, что если президент приедет в регион, «под боком которого идут боевые действия», он станет «мишенью». И добавляют: «Нам такого не надо». — От ЧС федерального уровня мы ждали массового приезда спасателей, техники, новаций, — вспоминает Елена Лейтан. — Но по факту ничего не произошло, все опять с лопатами, а теперь еще и с самодельными устройствами для просеивания песка, которые тоже придумывают волонтеры, — она показывает на ящик от овощей, внутри которого натянута металлическая сетка с мелкими ячейками. — Этот подъем «сил» был только в федеральных новостях…

Не верьте вы этим сюжетам, в которых показывают белые черенки лопат и незапачканные костюмы. Реально убирающиеся волонтеры так не выглядят. Мы выступаем за то, что песок надо просеивать сейчас, пока мазут застывший. Боимся конца марта, когда придут устойчивые +10…11 °C, все поплывет, и запах пойдет по всему побережью, проникнет в город.

Для Ильи Гоголинского, одного из активных анапчан, ситуация замыливается в угоду чиновникам, а работы остается бесконечно много. Государство на его взгляд самоустранилось, и ничего не изменилось после объявления федерального ЧС, кроме некоторых мелких действий. Им не хватает полной ясности и консолидации сил для решения катастрофы такого масштаба.

По сравнению с пляжами, что находятся ближе к Анапе, на Бугазской косе теперь царит бурная деятельность. Тракторы собирают мешки, людей — около сотни. Если не брать мазутный контекст, атмосфера здесь напоминает школьный лагерь: общее дело, дорога до места работ и обратно, новые друзья, совместные впечатления. Обед — по расписанию, приезжает из штаба МЧС в станице Благовещенской. Вечером — песни. Завтраки и ужины на всех готовят дежурные по кухне, в эти дни они не у