На концерте группы Вити Волка Archaon в панк-баре «Муха», Ереван. Фото: Лев Левченко.
«Видимо, все взрослеют», — говорит музыкант Рэй Пгикян. Ему 40, у него средней длины черные волосы, очки, вязаный свитер. Казалось бы, ничто не выдает в нем эпатажного панка с ирокезом, который отыграл в доброй половине ереванских панк-групп нулевых и десятых годов.
Человек, сидящий напротив, напоминает скорее Джона Леннона, поющего о мире во всем мире, нежели андеграундного артиста, который когда-то носил в кармане нож, чтобы «пояснять за шмот» местным гопникам, а однажды и вовсе устроил потасовку с участием более чем 30 человек.
Когда-то Пгикян играл и пел в ереванских панк-группах LSD, «Достучаться до сук», Varakvatz, Flat. И если последние три не так уж и известны, то в составе LSD Пгикяну почти удалось добиться признания. Но до момента, как Пгикяну и LSD удалось отыграть концерт на центральном Северном проспекте Еревана в 2019 году, сменилось три поколения панк-исполнителей.
Прорывая кордоны гопников, избивающих их на улице, сохраняя при этом страсть к музыке, когда в стране не было ни аппаратуры, ни порой даже электричества, армянские панки почти тридцать лет развивали свою субкультуру у себя в стране — чтобы в 2019-м все вдруг оборвалось.
Последовали годы затишья во время ковидной пандемии, а Вторая Карабахская война и вовсе погрузила страну в пучины горя и утраты. Тут уж не до панк-музыки.
Однако быстрые и рваные рифы снова зазвучали в Армении спустя всего несколько лет, и на этот раз их уже исполняли российские релоканты, эмигрировавшие в Армению. Только это все равно уже другой звук и другой посыл.
Панк, который выжил!
Когда панк-аккорды только-только начинали звучать в подпольных музыкальных магазинах Еревана, это была еще советская Армения. Страна восстанавливалась от разрушительного землетрясения 88-го года, которое унесло жизни более 25 тысяч человек, свои последние годы доживал комсомол, а музыкальных площадок, где будущие панки могли выступать, было не так уж и много.
По воспоминаниям Дмитрия Мкртчяна, в прошлом участника ереванской панк-группы ROH DAE WOO, а теперь радиоведущего на одной из самых популярных радиостанций Еревана «Ван», с панк-музыкой он познакомился, еще когда учился в старшей школе: «Было культовое место на Баграмяна (это одна из центральных улиц Еревана). Точнее, это делал его друг, у которого был каталог, и можно было найти совершенно разные группы. Как-то они записали мне Sex Pistols. Мне было лет 16, я послушал — и заболел. А так как моим одноклассником был Лёва, который играл на барабанах, я ему и сказал: слушай, давай играть панк-рок, а?
На дворе тем временем наступают 90-е: распадается СССР, независимая Армения находится в военном конфликте с Азербайджаном, экономика в застое, а жители еле сводят концы с концами. «Люди думали, что все это временно. Они утешали себя мыслью, что все то, что они видят, — ненадолго, это скоро кончится, а жизнь продолжается, — вспоминает Арам Саакян, вокалист и гитарист группы N.A.T.O. (National Amorality of Three Orgasms), первой панк-группы Еревана и Армении. — Мы спокойно двигались по своим делам, несмотря на то что у нас были проблемы и с едой, и со всем остальным. В те времена стояла одна задача — выжить. Но мы, решая эту проблему, возвращались к своему творчеству».
Саакяну в этом году будет 60, это серьезный седой мужчина в очках. А в 1990 году, когда они с друзьями одним днем решили собрать группу и выступить на фестивале, ему было чуть больше двадцати. Тогда он только-только приехал в Ереван и помогал местным музыкантам с организацией мероприятия, которое должно было пройти на заводе «Алмаз». На этом же заводе многие группы порой и репетировали, так как других подходящих мест могло не быть, а свет в городе в разные районы порой давали всего на час в день.
Приходилось даже составлять «график света» в домах участников групп, чтобы понимать, в какой день у кого репетировать. На заводах же свет был всегда. Если удавалось задобрить директора или хотя бы вахтера, туда могли пустить и порепетировать, и даже фестиваль провести. А вот найти хорошую аппаратуру для репетиций, не говоря уже про выступления, было практически невозможно: «Но это тоже мастерство — уметь играть на плохой аппаратуре», — лукаво улыбается Дмитрий Мкртчян.
Сейчас панки в зрелом возрасте сидят в теплых и уютных помещениях, а тогда жизнь была полна в том числе бытовых тягот и невзгод. Но было весело, в один голос говорят музыканты.
Это сейчас, уточняет Мкртчян, он лысый, а тогда-то у него были длинные волосы, и они с участниками группы выглядели, словно какие-нибудь The Clash. Местные жители музыкантов, конечно, категорически не принимали. В их глазах молодые панки были аморальными нарушителями всех правил приличия: ходят в косухах, а не в пиджаках; носят рваные джинсы или даже зеленые блестящие штаны, а не брюки; волосы длинные, как у девушки. Одно слово — дикость. Особенно панкам доставалось от местных гопников, которых называли «кентами» или «рабизами».
Дворовая шпана, конечно, и сама порой интересовалась рок-музыкой, но стеснялась в этом признаться, задаваясь вопросом «а что скажут пацаны?». А пацаны постоянно требовали панков «пояснять за шмот» везде, где только встречали, регулярно врывались на фестивали, дебоширя и подкатывая к панкухам, которых это внимание ничуть не радовало, и устраивали потасовки.
«Драки были в школах и на улицах, и до концерта, и после концерта. Это было опасно для жизни — ходить на концерты», — вспоминает Егор Глумов (Гор Григорян), некогда тоже участник ROH DAE WOO, а теперь успешный радиоведущий и отец четверых детей. Редкие концерты заканчивались без драк, и, когда так случалось, это было чем-то удивительным, соглашаются остальные музыканты.
В 90-е почти не было мест, где можно было провести концерт. Приходилось выбирать весьма неожиданные пространства: например, театр пантомимы или те же самые заводы. Так как у всех остро стоял вопрос выживания, возможности проводить сольные концерты не было ни у кого. Группы кооперировались по две-три и организовывали фестиваль — так и аренда зала с аппаратурой выходила дешевле, и публики получалось набрать побольше.
По воспоминаниям первых армянских панков, чуть лучше стало в середине 90-х. В мае 1994 года Армения одержала победу в Первой Карабахской войне, постепенно восстанавливались некоторые энергоресурсы, в домах снова появлялся регулярный свет. Для музыкантов тоже стало все налаживаться: появились новые площадки, где панк-рок мог получить пространство для самовыражения.
Тогда же примерно в Ереване появился центр современного экспериментального искусства NPAK. Один из главных смыслов его существования — поддержка полной свободы для любого творчества. NPAK создала семейная пара, художники Сона и Эдвард Баласаняны, которые приехали в Армению в начале 90-х из США. Севада Петроссян, работавший в центре координатором музыкальных мероприятий, вспоминает, что NPAK еще даже не был отремонтирован до конца, но сырые, не зашпаклеванные стены и холодный бетонный пол надолго стали ассоциироваться с местом силы у всех рокеров и панков Еревана.
Еще вчера N.A.T.O. выгоняли с завода «Алмаз» за испорченные бархатные гардины, а ROH DAE WOO лишались репетиционной базы в Политехе, когда директор увидел количество пустых бутылок — а теперь у людей, которым совсем недавно приходилось ютиться по заводским каморкам, появилось пространство, где их принимали такими, какими они были, без предрассудков и осуждения.
«Никто их не осуждал, если они не играли хорошо. Если ты был неопытным новичком, ты мог прийти сюда, чтобы набраться опыта. Да, наши ресурсы были ограничены, но мы обеспечивали музыкантов инструментами типа небольшой саунд-системы. Я даже давал музыкантам собственные инструменты, — вспоминает Петроссян. — Ребята приходили и говорили: мы группа, у нас есть песни, но у нас нет инструментов, чтобы играть, — это было очень необычно слышать. И я говорил, что не понимаю, как это возможно, но летс гоу: вот вам гитара, вот усилитель, а это драм-сет. Чувствуйте себя как дома». В NPAK’e царило только три строгих запрета: на пропаганду порнографии, расизма и дискриминации.
Постепенно в центр стал стекаться все больше артистов, музыкантов и художников, желавших экспериментировать. «В NPAK’e начинало много групп, которые впоследствии стали известными на армянской рок-сцене. Некоторые группы прекратили свое существование или распались, но у них был этот шанс — сыграть в NPAK
