Бурные дискуссии с переходом на личности вызвала информация о том, что в Костромской колонии в ИК-3 в поселке Прибрежном режиссер Женя Беркович ставит спектакль к 9 мая, а другая политзаключенная, Валерия Зотова, по словам ее матери, отказалась участвовать в этом спектакле. Беркович на свидании с адвокатами заявила, что не предлагала Зотовой присоединиться к постановке спектакля.

С утра меня, как всегда, разбудил голос дежурного. Время было 6:30. Блин, как хочется спать… Но несмотря на свое состояние, встал, оделся, затем навел уборку. Через 20 минут после подъема вышел на улицу. Стрельнул покурить. Подмел территорию. Но тут раздался крик: «Строиться!» После завтрака я покурил. А после пошел на зону в ПУ, была практика. Я саданул по пальцу молотком, было больно. Время шло к обеду, прошел вывод, прошел обед, меня послали на три веселых буквы, началась школа. Я все пять уроков просидел за компом, делая газету. После школы пришел в отряд. Навел уборку. Вышел на улицу. Подмел плац. Вот и ужин. После ужина, если получилось, стрельнул покурить. Написал очередное ходатайство об УДО. В 21:20 сходили на построение, как обычно, спели всей зоной песню «Катюша» (которая за год и 10 месяцев уже в печенках сидит). Вернулись в отряд. Прошел отбой. Я лег и начал читать книгу «Несвятые святые, заснул в три часа ночи. Конец. The end. Fenita la comedia».

Театр как терапия. В рамках проекта «Театр+Общество» с осужденными Можайской воспитательной колонии театром занимались режиссеры и драматурги из «Театра.дос». Именно на показе этого спектакля я впервые увидела Женю Беркович. Тогда она с несколькими коллегами практически жила в этой колонии, ставя спектакль с подростками. Получилось трогательное, местами пронзительное действо, где осужденные мальчики читали, представляли свои тексты, очень разные, местами автобиографичные, а иногда нет. У некоторых главным героем оказывался парень по имени Джон или Джефри, была представлена история про классический любовный треугольник. В общем, все, что на тот момент волновало подростков.

«Могли ли тогда мы — я, глава «Театра.дос» Елена Гремина, режиссер «Театра.дос» Михаил Угаров, да и сама Женя Беркович представить, что 13 лет спустя Женя снова будет ставить спектакль в колонии, только теперь — в женской, где ей самой предстоит провести на есть лет срока с клеймом «оправдательницы терроризма». Тем августом (2012 года) я ездила в Можайскую колонию с Еленой Греминой, Михаилом Угаровым и театральным критиком Еленой Ковальской.

На днях мы с Ковальской вспоминали ту поездку, и Лена сказала: «Да, я тоже вспоминаю тот проект. И помню еще и о том, что в эту весну, когда Женю арестовали, мы делали с ней кабаре про актрису Токарскую (она прошла войну, немецкий плен и сталинские лагеря, и везде, в любой непонятной ситуации, делала театр. Думаю, Женя этот принцип разделяет. И еще она знает терапевтическую силу театра: он и вправду смягчает нравы, а также учит причинно-следственным связям и ставит рефлексию, развивает эмпатию».

«Понятия» и «не-понятия». Так является ли участие в мероприятиях колонии сотрудничеством с администрацией? Как должна вести себя политзаключенная? Может ли она ставить спектакли, играть в постановках, работать в библиотеке, в клубе? Существуют ли правила и понятия в женских колониях, как в мужских?

За три дня, что в социальных сетях бушевала эта вполне прикладная дискуссия, заинтересовавшая многих, удалось практически узнать все о разнице в понятиях, принятых в женской и мужской зоне.

Кажется, лучше других все объяснила бывшая политзаключенная Лилия Чанышева, освобожденная по обмену 1 августа 2024 года. Она отбывала срок в ИК-28 Березняки в Пермском крае. В 2012 году там же сидела Мария Алехина из группы Pussy Riot. «В женской колонии ИК-28 в Березниках нет мужских понятий, но есть женские, причем первоходские», — объясняет Лилия Чанышева в своем телеграмм-канале.

Вот некоторые из этих общих понятий:
– не стучать;
– работать и выполнять план;
– ходить на обязательные бесплатные хозработы по благоустройству территории;
– участвовать в мероприятиях колонии;
– не писать жалобы на администрацию.

Читаешь и приходишь к мысли, что все, кроме первого пункта, — это не «понятия», а ровно то, что требует администрация. Но не все так просто.

Администрация установила балльную систему для отрядов: за достижения/участие в кружках/мероприятиях баллы прибавляются, за нарушения — баллы убавляются, а также весь отряд может быть лишен звонков с родственниками, чайников и микроволновок.

По итогам месяца на основании занятых мест для каждого отряда определяется очередность похода в магазин. И это главный мотиватор жизнедеятельности в колонии. Все отряды хотят ходить в магазин первыми, так как для последних в магазине остаются только хозсредства.

То есть ни сигарет, ни более-менее питательной и полезной еды уже нет, да и возникает большой перерыв между походами в магазин — больше месяца. Для тех, кого не «греют», такие перерывы невыносимы.

Участие в мероприятиях колонии, по сложившимся женским понятиям, не считается сотрудничеством с администрацией: в мероприятиях задействованы почти все за очень редким исключением. Это выбор каждого с учетом последствий, индивидуальной ситуации, наличия необходимых навыков.

Продолжение следует…