Поезд с демобилизованными, 1945 год. Фото: архив.

Этот текст был опубликован в третьем выпуске журнала “Новое обозрение”.

Четыре года страна “жила в долг” перед теми, кто в неимоверных условиях прошел ужасную войну, а теперь надеялась на славу, признательность окружающих и нормальную мирную жизнь, которую, казалось бы, заслужила. У бойцов на фронте возникло чувство, что им все должны. И ведь есть ли что-то не так? Все были обязаны, но не им. И прежде всего – главному победителю, Верховному главнокомандующему, только что переодевшемуся из солдатской формы в мундир генералиссимуса. А армия осталась прежней, а люди в ней такие же. Отношение начальников к ней, не подавляемое военной необходимостью, осталось: презрительное, раздраженное, можно сказать, обидное из-за их чрезмерных требований.

Первым требованием было – домой!.. Как можно быстрее!.. Но как? Чего не хватало по-прежнему? Поездов, локомотивов – да что там, локомотивов! – железных дорог не хватало, чтобы довезти до места, откуда (да ладно, половина Европы прошагала – ничего) до дома можно было и пешком. И все-таки… Генералы вывозили трофейное имущество вагонами, теми самыми, которых так не хватало их подчиненным. “Вид у нашего поезда был странный и довольно ужасный”, – писал политработник, переживший возвращение в начале сентября 1945 года.

Вагоны поезда, следующие от Станислава (Ивано-Франковска) до Львова и далее до Брянска, были переполнены. Солдаты стояли на подножках, толпились в тамбурах, а даже крыши вагонов были усеяны людьми, некоторые с багажом. “На остановках местные торговки бросали на крыши еду, а оттуда летели деньги”. Кондукторы без смущения распределяли свободные места за взятки. В Киеве и на некоторых других остановках местные комендатуры снимали пассажиров с крыш вагонов, но это лишь на короткое время что-то меняло: вскоре наверху появлялись новые путешественники. Из-за всей этой суматохи поезд опоздал на пять часов по расписанию.

Во время остановки во Львове политработник также видел, как возвращающиеся солдаты праздновали победу. “Меня поразило большое количество сильно пьяных офицеров и солдат на улицах… Их поведение было безудержным. До глубокой ночи – шум, пьяные песни, выстрелы”. Похожая картина была и в оперном театре, который он посетил, чтобы послушать “Травиату” на украинском языке. “Два сержанта, совершенно пьяных, развлекались, пели песни во время антракта перед всеми. Два полковника стояли безучастно в стороне”… Еще одно воспоминание. “Крыши уже были завалены мешками и человеческими телами, которые поезд, то и дело дергаясь, стряхивал на платформу, как спелые яблоки. Мужчины вскакивали на ноги, чтобы еще раз сразиться за свои с таким трудом завоеванные места. Я видел много мундиров и фуражек, но без звезд. Это были только что демобилизованные. Как только поезд трогался с места, крыши, подножки, буфера снова заполнялись неплатежеспособными пассажирами. И так они ехали от станции к станции”.
Такая сцена была обычным явлением для 1946 года. Подобные поездки часто сопровождались дикими инцидентами, вызванными долгим путешествием, доступностью оружия и алкоголя.

27 октября 1945 года спецпоезд № 44583 с почти тысячей демобилизованных прибыл на станцию Медведево в Калининской области. Его сопровождали оставшиеся на службе бойцы 67-й гвардейской дивизии. Напившись, трое солдат этой дивизии, вооруженные автоматами, подошли к трем фронтовикам, стоявшим на платформе; представившись военным патрулем, они приказали демобилизованным следовать за ними на вокзал, в военную комендатуру. Фронтовики отказались, и одного из них, Гусева, ударили прикладом. По прозвучавшим во время потасовки выстрелам прибыл реальный патруль, который пытался установить порядок на платформе. Патрульные были атакованы пьяными “двойниками” и вынуждены вызвать подмогу. После прибытия подмоги “пьяный сержант Воропаев” был разоружен и арестован. Когда патрульные разоружали дебошира, группа других пьяных демобилизованных красноармейцев предприняла попытку отобрать у них конфискованный автомат. В то время два других военнослужащих дивизии ворвались в кабинет военного коменданта на вокзале. Один из охранников был убит, а трое других получили ранения. Чтобы предотвратить подобные инциденты в будущем, местный отдел НКВД решил усилить охрану на железнодорожных станциях, через которые проходили эшелоны с демобилизованными. Руководство управления НКВД по Калининской области обратилось к Берии с предложением применить строгие меры для восстановления порядка как на транспорте, так и в других регионах страны.
“Жесткие меры” оставались панацеей. Что же можно было сделать?

6 декабря 1945 года санитарный поезд с ранеными и больными солдатами, прибывший из Германии в Новосибирск, остановился на станции Кропачево на Южном Урале. Во время остановки инвалиды покинули поезд, ворвались в близлежащий магазин, выгнали продавцов на улицу и украли 20 литров водки и 7000 рублей, после чего невозмутимо вернулись в свои вагоны и ушли. Для задержания негодяев транспортная милиция совместно с НКГБ и войсками НКВД устроили засаду на следующей станции и арестовали 22 человека. Позже выяснилось, что перед возвращением в Советский Союз они избили начальника польской приграничной станции и изнасиловали его жену и дочь, за что их пытались арестовать польские военные, но они сопротивлялись и скрылись. По приезде на территорию СССР они продолжали вести себя так же распущенно: признанные в 30 грабежах и изнасиловании одной из медсестер, провожавших поезд. Всю эту информацию докладывал начальник Главного управления милиции при НКВД Галкин, который передал ее Берии 12 декабря 1945 года.
А что на самом деле произошло – никто не знает. Все ли они сделали? Но это лишь начало пути.

Москва. Встреча воинов-победителей на Белорусском вокзале, 1945 год. Фото: Аркадий Шайхет.

Демобилизованный старшина Гапон прибыл на ближайшую железнодорожную станцию Лубны Полтавской области 23 июня 1945 года. Вместе с пятью другими демобилизованными солдатами ему пришлось преодолеть последние 40 км до своей родной деревни. Они обратились в военкоматы, а также к местным партийным и государственным учреждениям с просьбой помочь им. Однако все отказались помочь и посоветовали организовать транспорт самостоятельно. Пришлось ждать долго, чтобы найти транспорт, заплатить по 100 рублей каждому и добраться домой. Почти все жалобы демобилизованных солдат, поступившие в прокуратуру Московской области в 1945 году, касались жилищных проблем. Большинство просило выселить новых жильцов, чтобы вернуться в свои дома, но иногда им приходилось бороться за это долго.

В стране выросла преступность. Значимость человеческой жизни после войны значительно снизилась, и это привело к увеличению преступлений. С начала войны количество наградных денег значительно увеличилось, и государство перестало обеспечивать многомиллионное население денежными выплатами за ордена. Это вызвало серьезный протест. Гудзенко писал о бойце вернувшемся с войны, который не мог найти себе место в мире, который он помнил, но которого уже не существовало.

Так началась новая жизнь для демобилизованных воинов после Великой Отечественной войны. Они сталкивались с трудностями, вызванными войной и последствиями ее окончания, принимая участие в обычной жизни, которая была далека от того, что они помнили.