Нарек Ахназарян — один из лучших виолончелистов нашего времени, которого многие ценят и как дирижера. Сравнительно недавно он возглавил камерный оркестр «Арцах», коллектив трагической судьбы. Есть немало оснований полагать, что «Арцах» под управлением Ахназаряна может стать образцовым оркестром и даже культурным брендом Армении. Мы встретились с Нареком после майского аншлагового концерта оркестра «Арцах» в Ереване.

Это выступление он считает особенным, «трамплинным»: в сопровождении маленького «Арцаха» играла мировая звезда академической музыки — скрипач Сергей Хачатрян. Мы говорили, конечно же, об оркестре, но не только о нем.

Через несколько часов я улетаю в Вену, — первым делом сообщил мне Нарек Ахназарян. — У меня там два концерта. Первый — камерный, мы с друзьями — потрясающим скрипачом Никитой Борисоглебским и потрясающим пианистом Георгием Чаидзе — играем трио в Концертхаусе.

А второй мой венский концерт — с лучшим камерным оркестром Австрии Wiener Kammerorchester. Я впервые выступлю и как солист, и как дирижер. Мы исполним Andante cantabile из Первого квартета Чайковского и его же «Вариации на тему рококо». А во втором отделении музыканты под моим управлением исполнят лирическую поэму «Шушаник» Эдварда Мирзояна и Восьмой струнный квартет Шостаковича, который для оркестра переложил Рудольф Баршай.

Вы будете играть на своей новой виолончели «Комитас»? Кстати, кто дал ей такое имя — вы или ее мастер Габриэль Джебран Якуб? — Я. Когда Габриэль спросил меня, как назовем виолончель, я сразу ответил: «Комитас». По моему мнению, Комитас — самый великий армянин в области культуры. И вся моя жизнь с ним так или иначе связана. Сами посудите: я родился и вырос в Ереване на улице Комитаса, мои родители — профессора консерватории имени Комитаса, папа (он скрипач) играл в квартете имени Комитаса, с детства мой любимый памятник — необычная бронзовая статуя Комитаса на ереванском проспекте Саят-Новы: он там сидит на гигантской ветке дерева… Я боготворю Комитаса.

Виолончель в футляре всегда летит в кресле рядом со мной, для нее покупается отдельный «человеческий» билет. Это огромный риск — сдавать инструмент в багаж: целым и невредимым он может не долететь. „ Были времена, когда виолончель по своему «человеческому» билету получала отдельное питание на борту, которое, конечно же, съедал виолончелист. Но все изменилось.

Теперь за билет для виолончели, который стоит как билет для человека, ты не получаешь ни питания, ни места для багажа. Даже бонусные мили по этому билету не начисляются. — Нарек, как в вашей жизни появился камерный оркестр «Арцах»? — Все началось со знакомства с Асмик Папян — потрясающей оперной певицей и замечательным человеком. Года два назад она предложила мне дирижировать «Орфеем и Эвридикой» Глюка: она ставила этот спектакль со студентами Оперной студии Ереванской консерватории. Я тогда со страхом, но и с удовольствием согласился, ведь опера…

[truncated, would you like to see more?]